Писал в неопубликованной рецензии на один роман: «Автоматизм машины не опасен; опасен получеловеческий автоматизм… Нацизм также был в оппозиции к „веку машин» и „абстракциям»; нацизм был, и ничем другим не мог быть, как бунтом природы и инстинктов животного против цивилизации…»
Все течения сосуществуют, то полемизируя друг с другом, то неожиданно заимствуя друг у друга отдельные элементы.
Завершая наш обзор, отметим, что, в сущности, мы обрываем его в тот момент, когда появилась еще одна новая форма театра. Это — так называемые «хеппенинги», спектакли импровизационного характера, в которые вовлекаются в качестве участников и зрители. Их встречают с таким же ожесточенным неприятием и непониманием, как раньше театр абсурда и жестокости, не стараясь даже понять, какие рациональные зерна есть в такого рода экспериментах. А зародыши этих «хеппенингов» появились давно, когда начали размышлять о том, как бы превратить зрителя из пассивного — в активного участника спектакля. В «Связном» Гелбера уже имелись элементы такого «хеппенинга». Там действие начиналось в зрительном зале, продолжалось в фойе театра в антракте, когда персонажи вступали в непосредственное общение с публикой, оставаясь «в образе». Я не буду более подробно говорить об этой форме театра, так как для суждения о ней надо знать больше, чем мы знаем по доступным нам материалам. Отметим лишь как факт, что экспериментаторство непрерывно продолжается в театре Запада.
Некоторые из них тогда развили негативизм французской антифашистской драмы до новых пределов, учитывая новые обстоятельства истории.