Пародия Стравинского демонстративно замыкается в мире оперы и театра, показывая с некоторой гордостью свою «не ангажированность» никакой идеологией, стоящей вне искусства. (Правда, эта демонстративность сама по себе весьма идеологична, не говоря уже о том, что решительный «расчет с прошлым», с «наследием», в прозрачной оболочке любования им тоже «идеологичен».) Стравинский ссылался на «Cosi fan futte» Моцарта при выяснении объекта стилизации в «Карьере мота». В начале опера Стравинского очень похожа на итальянскую buffa в духе Паизиэлло, но в конце композитор, следуя логике сюжета, приходит к глюковскому «Орфею», представляя сцену в сумасшедшем доме как трагическую пастораль, где жалобное Lamento Тома-Адониса уже содержит интонации Глюка, которые разрабатываются потом в дуэте, и после идиллической колыбельной, когда Энн покидает спящего Тома, мы слышим его последние рыдающие возгласы: «Сердце разбито. Я чувствую холодное прикосновение смерти. Приди, Орфей, со своей лирой и спой лебединую песнь! И плачьте, плачьте вы, нимфы и пастухи, на берегу Стикса об Адонисе, который был так прекрасен и юн и так любил Венеру!» (Падает на соломенный матрац.)

Читать далее →