Многое в спектакле было и от мюзикла: публицистические обращения актеров к зрителю, элементы площадного театра, резкие нарушения ритма действия. Разоблачение устаревших идеалов, выродившихся понятий было дано в форме буйной, хлесткой, дерзкой. У режиссера не было точной партитуры спектакля, на каждом представлении он в какой-то мере импровизировался, актер получал известную свободу. Подчас состав аудитории вызывал рождение новых реплик и мизансцен. Безусловно, этот момент, характерный для жанра мюзикла, отчасти объясняет необыкновенную свежесть и остроту спектакля театра «Уоркшоп».
Интеллектуализм, осмеянный в «театре абсурда» и в наши дни ставший на самом деле смешным, проложил тем не менее путь и к серьезности и ясности документальной драмы наших дней и в то же самое время ко всем нравственным исканиям художников «поэтического», говоря условно, типа, которым недостаточно ни фактов, ни голых свидетельств очевидцев.
Построить сарай или отделать дом — употребить в целесообразном порядке наваленные грудой вещи — это мечта, а пока каждая вещь существует сама по себе, и эта их разобщенность подчеркивает весомость каждого отдельного предмета, ибо, не имея направленности к чему-то определенному (составить такое-то целое, быть так-то употребленной, т. е. получить человеческое значение), вещь утверждает лишь свою бессмысленную предметность, а за нею испуганному человеку могут мерещиться всякие страхи и дьявольские рожи.