ТРАДИЦИИ ЭКСПРЕССИОНИЗМА

Щемящие лирические ноты

Щемящие лирические ноты

Относится и к Хамму и Клову: «Покинешь меня — погибнешь», — говорит Хамм. «И наоборот»,- отзывается Клов. Нагга и Нелл, а также Винни и Вилли (пьеса «Счастливые дни») связывает любовь, выглядящая тем более непостижимой на фоне гротескных ситуаций, в которых они находятся (урны Нагга и Нелл, куча песка, куда постепенно погружается Винни,- реализация метафоры о зернах Зенона).

Читать далее

Внутренний динамизм

Внутренний динамизм

Внутренний динамизм драмы оказывается у Бентли всецело связанным с психологией члена классового общества, с каждодневной борьбой за существование. «Человеческие», психологические основы театра так высоко поднимаются Бентли для того, чтобы оттенить неприемлемость коммерческого и всякого рода спекулятивного искусства, искусства обмана. Характерно, что Э. Бентли отринул «сновидческий театр», театр для избранных — ради «сновидений» маленького человека, преображенных сценической иллюзией, но не утративших свои «материальные», реальные корни в каждодневном общественном существовании.

Читать далее

Музыка оперы Бриттена

Музыка оперы Бриттена

Музыка оперы Бриттена сохраняет свою непреходящую ценность, тогда как его театр, сегодня еще жизнеспособный, скрывает в себе признакгг стандартизации, омертвения форм, потому что он чрезмерно связан эстетикой традиционной оперы.

Читать далее

Человек на велосипеде

Человек на велосипеде

Велосипед — машина (а по Декарту тело — машина), подчиняющаяся непосредственно разуму, человек на велосипеде — это «картезианский кентавр», как пишет один из исследователей Беккета, символ совершенства. Поэтому Хамм заявляет: «Нам бы настоящее передвижное кресло. С большими колесами. Велосипедными!» (Его кресло лишь на роликах.)

Читать далее

Упоминание о безногих обрубках

Хамм в таком случае должен изображать веления тела, инстинкты, жестокое волевое начало, а Клов, обреченный на вечное хождение (он не может сесть), воплощает вечно функционирующее сознание.Упоминание о безногих обрубках Он хочет покинуть своего господина, но привязан к нему, как разум привязан к телу. Слева, в урнах,- безногие родители Хамма Нагг и Нелл, высовывающиеся изредка, чтобы вспомнить прошлое или рассказать один и тот же анекдот.

Читать далее

Гипотетический императив

«Гипотетическим императивом» оказывается так и не приходящий Годо, который заставляет Владимира и Эстрагона терпеливо дожидаться его («В ожидании Годо»). Только он, этот «гипотетический императив»,- нечто вроде надежды на несуществующего бога, является для Беккета единственным объяснением того, почему в лишенной всякого другого смысла абсурдной вселенной может продолжаться жизнь.

Читать далее

Бессильные герои С. Беккета

Бессильные герои С. Беккета менее всего способны на какое-либо действие, включая самоубийство. «Надо было думать об этом раньше, когда мир был юн, в девяностые годы»,- говорит Владимир уже в самом начале пьесы «В ожидании Годо». Не желая иметь ничего общего с миром варварства, герои Беккета искусственно создают для себя некое подобие смерти в жизни, когда отбрасываются все атрибуты существования, в надежде приблизиться к Ничто, которое становится для них одновременно и недостижимой целью, и страшной реальностью.

Читать далее

Мировая война

Проповедью иррационализма, демагогически использованной для борьбы с буржуазной демократией, давно вступившей в эпоху кризиса, национал-социализм прикрыл крайние формы авторитарно-бюрократической системы, порожденной империализмом. Миф, вместо истории и реальности утверждающий вечное и неизменное, использовался как средство оболванивания масс, которым «вожди» и пророки тут же подсовывали реальность, выгодную им и творимую ими.

Читать далее

Национальные традиции

Национальные традиции

Сартр же, напротив, считал именно эту личность, с ее скрытыми и явными интересами, с ее поражениями и победами, с ее решениями и уклончивостью, самообманом и прямотой,- единственным реальным и достойным предметом литературы.

Читать далее

Понимание «театра жестокости»

В конечном итоге к же пониманию «театра жестокости» пришел и Арто, ставя знак равенства между жестокостью, жизнью и необходимостью. Жестокость он понимает как «аппетит к жизни», «усилие», «существование через усилие», «подчинение необходимости». Местом, где должно сообщаться подобное «трансцендентное ощущение жизни», Арто делает театр, считая, что только там можно изменить людей, а себя объявляет его пророком. Арто, следовательно, пытается решить проблему современной трагедии в ее древнем понимании как важного общественного дела. Катарсис античной трагедии в его философском понимании заключался в том, что зритель должен был очиститься, ощутив торжество высшей справедливости судьбы и воли богов, утверждаемой за счет людских страданий, которым в рамках человеческой справедливости не было оправдания. В Новое время эта античная судьба выступила как История. Героический же век, когда одинокий человек, не признавая справедливости Истории, мог вступить с ней в схватку, остался позади с эпохой Возрождения. С осознанием полной зависимости героя от социальных обстоятельств теряется почва для трагедии. Адресуя свой «театр жестокости» свободному от социально-психологического детерминизма «тотальному человеку», Арто хочет заставить путем эмоционального потрясения ощутить всевластие стоящей над Историей Судьбы.

Читать далее

Май 2014
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
« Июл    
 1234
567891011
12131415161718
19202122232425
262728293031