На позициях революционного марксизма большинство западных драматургов не стоит. Но разве только марксисты не приемлют капитализма? Буржуазный строй жизни в целом или во многих своих важнейших чертах осуждается значительным количеством людей, живущих на Западе. Среди драматургов, о которых здесь идет речь, нет почти ни одного, который принимал бы его как отвечающий природе человека.
Сартр как субъективный идеалист, естественно, ставил с ног на голову эту диалектику, а вернее сказать, видел в ней извечную трагическую антиномию. В поздних пьесах Брехта, особенно в его «Галилее», ясно, что великий драматург уже видел, что в мире царствует не одна только социально-историческая необходимость, но, как показал исторический опыт, трагические противоречия тяготеют над самим человеком, а не только над миром, его окружающим.
Не значит, что уже видна реальная перспектива социального переворота на Западе,- некоторые процессы, как оказалось, имеют более длительный характер, чем хочется людям,- но что кризис общества налицо, об этом драматургия Запада свидетельствует со всей непреложностью.
Одна из простейших сложностей этого рода состоит, например, в том, что в таких сильных капиталистических странах, как США и Англия, рабочий класс активен преимущественно в борьбе за свои экономические интересы, добиваясь все большего материального благополучия в рамках существующей общественно-политической системы. Ничего подобного тому, что имело место в 30-е годы, после мирового экономического кризиса, в названных странах не наблюдается. Но и там, где старые, привычные и понятные формы общественно-политических противоречий сохраняются,- во Франции, в Италии,- театр почти не фиксирует их. Я не могу предложить объяснения, но это факт. Только кино в искусстве неореализма в некоторой степени отразило прямые противоречия общественно-политической жизни.
Сатирическую пьесу 60-х годов «Осел из работного дома» он назвал «мелодрамой», пояснив, что «мелодрама — это пьеса с аккомпанементом», и ничуть не возражал, когда в спектакле Чичестерского фестивального театра на протяжении всего действия на сцене находился видимый зрителям небольшой оркестр, музыкально исполнялись не только песни, что па музыкальном фоне шли и многие диалоги. В своей более ранней пьесе «Тихая обитель» Арден своеобразно воспользовался другой традицией народного театра — масками.
Драматургия неизбежно должна была и действительно сомкнулась с драматургией абсурда. «Сторож» Г. Пинте-ра явился точкой скрещения этих двух как будто столь различных течений. Трущоба, в которую нас заводит автор, с одной стороны, столь же реальна, как и среда, изображаемая Дилени или Уэскером, но, вместе с тем, уже настолько выходит за рамки не только буржуазного быта, но и всякого быта вообще, что она обретает почти тот же символический характер, какой свойствен месту действия у Беккета.
Драматургия США в этом отношении оказалась более богатой, чем драматургия европейская. В Европе одно за другим рождались новые течения авангардистского экспериментального театра. Они находили сцену и в США, но были привозными до тех пор, пока не появились «Связной» Д. Гелбера и «Случай в зверинце» Э. Олби. «Новая волна» английской драмы, начавшаяся сердитой пьесой Осборна, важна возрождением интереса к реальным характерам, отличающимся от персонажей авангардистской драмы тем, что они не носители идей и не символы, а живые личности.
Буржуазный национализм не зависит от национальности. Песня Мусью задевает чувствительные струны в сердцах ирландцев м-ра Мэллиди и мисс Гилкрист: они обедневшие мелкие буржуа и всей душой тянутся к высшим классам. Мисс Гилкрист, желая доставить пленному Лэсли высшее удовольствие, восторженно читает ему вслух сентиментальную газетную статью о жизни английской королевы. Солдагу только вежливость не позволяет послать мисс Гилкрист с ее газетой ко всем чертям, зато м-р Мэллиди радостно поет:
Процесс дезидеологизации, о котором уже говорилось, затронул не только поколение, видевшее смены и крах некоторых идеологий первой половины XX в., коснулся он — п притом особенно остро! — именно молодежи, для которой духовная опора особенно нужна в начале жизни. Такой духовной опоры поколение, которое обрело сознательность в 50-е годы, не нашло для себя.
Новая полоса характеризуется заметным возвратом к социальной тематике и к ничем не завуалированным общественным конфликтам. Ранее написанные, но лишь теперь поставленные, пьесы Брехта играют в этом отношении очень значительную роль. Исключительно большой резонанс в мировом театре имели гастрольные поездки театра Брехта «Берлинер Ансамбль» в Париж и Лондон. С этого времени начинается второе «открытие» Брехта (первое было связано с «Трехгрошовой оперой» в 20-е годы). Драматургия и театральный метод Брехта с этого времени начинают оказывать мощное влияние на всю театральную культуру Запада.