Гиперболизм, присущий мелодраме

Гиперболизм, присущий мелодраме, можно, как кажется Бентли, рассматривать и как почти натуралистическое воспроизведение на сцене ничем не стесненных, высвобожденных из «подсознания» страшных сновидений «маленького человека»: он страшится силы и жалеет слабость. В этом смысле мелодрама гораздо «натуральнее» самого дотошного натурализма, точнее доносит истинный смысл будничного существования и куда основательнее питает воображение.

Э. Бентли обращает внимание на то, что натурализм и «драма идей», выступившие в конце прошлого века историческими антагонистами мелодрамы, заимствовали ее лучшие приобретения: тему неотразимой судьбы и ее воплощение в обостренных психических реакциях персонажей. Скажем, Золя, по мнению Бентли, просто «перезарядил батарею страха», питавшую классическую мелодраму. Следы мелодрамы можно найти у экспрессионистов, у Брехта, ОНила, Кокто, Жироду, Ануйля, Хеллман, Одетса, А. Миллера, Теннеси Упльямса, Ионеско, Дюрренматта.

Фарс, в отличие от мелодрамы, воспроизводит более или менее будничные обстоятельства. Зато с ними контрастируют невероятные по своей агрессивности, абсурдные в данных обстоятельствах поступки. Гротескно преображенная, механизированная, оглупленная, приравненная к животной стихии человеческая энергия получает в фарсе квази-будничную окраску.

Э. Бентли рассматривает фарс как жанр, запечатлевший наиболее свободное удовлетворение агрессивных побуждений зрителя «без всякого для него риска». В фарсовой жестокости не заключена «школа насилия», но воплощен комический катарсис, иллюзорное высвобождение разрушительной и мстительной энергии того же «маленького человека».