Кадры разных фильмов

Но вспомните гигантского, чудовищного паука на стене больницы в фильме «Спортивная жизнь». Паук-спрут, паук — словно сама надвигающаяся безобразная смерть, паук — символ нечеловеческих мучений, перебирая тонкими, горбатыми лапками, ползет по светлой стене. Или — бесчеловечная отвратительная драка из фильма «В субботу вечером и в воскресенье утром». Кажется, ей не будет конца! Двое бьют одного. Бьют беспощадно, жестоко, долго. Такая же драка происходит в финале картины «Путь в высшее общество». Снова — густая кровь, стекающая по лицу героя, слипшиеся волосы, тяжелые удары кулаками. Эти и другие кадры разных фильмов определенно, точно обнаруживают нервное движение образов к на редкость неприятным, даже отталкивающим метафорам.

Та же тенденция еще острее, еще глубже проявила себя в пьесах молодых англичан.

Ее выразил с вызывающей декларативностью уже Уэскер в своей «Кухне». В первой же ремарке у автора сказано, что спектакль не должен иметь занавеса. Кухня сразу предстает перед зрителями, едва они входят в зал. Они должны приглядеться, привыкнуть к ней еще до того, как начнется действие. Семь часов утра — просыпается привратник, зажигает свет и начинает разводить огонь в печи. Сначала появляется пламя, затем — дым, наконец возникает специфический шум печи, напоминающий рев и хохот одновременно. Этот шум — голос кухни,- то несколько затихая, то устрашающе нарастая, сохранится до конца пьесы. Рев печи, ее затаенный ропот будут вступать в постоянный поединок с голосами людей, ведущих диалог. Если же и воцарится недолгая тишина, то она — словно «тишина перед штормом». Вглядываясь в пламя печи, люди стараются увидеть в нем то, что им дорого, то, о чем они мечтают, чего добиваются в жизни.