Музыкальный язык Бриттена

В музыкальной характеристике Майлса проступает одна чрезвычайно характерная для композитора Бриттена черта — его пристрастие к простой мелодии и необычайно тонкое использование эффекта примитивной песни в сложной вокально-инструментальной партитуре. В «Повороте винта» детские песни, сохраняя свою самостоятельность и изолированность, вплетаются как чисто-мелодический голос в сложный ансамбль.

Музыкальный язык Бриттена в «Повороте винта» сложнее и необычнее, чем в «Питере Граймсе» (не говоря уже о значительно более простых «Поругании Лукреции» и «Альберте Херринге»). Особенную оригинальность придают этой музыке серия атональных вариаций на двенадцатитоновый «ряд» в симфонических интерлюдиях, политональные вокальные ансамбли, чудесным образом сохраняющие индивидуальное своеобразие речи персонажей, и — яркие, «отчужденные» от всего происходящего и всей звуковой атмосферы произведения мелодические пятна детских песен, подчеркнутые тембрами детских «пеоперных» голосов.

Для сценического воплощения «Поворот винта» остается исключительно трудным произведением. Его конкретный староанглийский колорит создает искушение трактовать произведение как бытовую психологическую драму, близкую известным русским образцам: «Евгению Онегину», «Пиковой даме». А неуловимый, ускользающий от рациональпого «по-пятийного» толкования идейный подтекст ведет скорее к символистской драме Мотерлинка — Дебюсси.

Еще одно крупное театральное сочинение Бриттена, уже поставленное многими оперными театрами,- «Сон в летнюю ночь» (1960). В самом общем смысле это сказочно-романтическая опера на новый лад, т. е. обогащенная всеми более поздними стилистическими наслоениями. (Близкий Бриттену образец — «Король-олень» Хенце.)