Ощущение мирового хаоса

Очевидно, это ощущение мирового хаоса было в большой мере присуще и самому Элиоту. Уже в одной из своих ранних статей по вопросам драмы — «Четыре драматурга-елизаветинца» (1924) он выдвигает требование строгой дисциплины драматургического материала и подчинения всех частей целому, что может быть достигнуто только при абстрагировании от реальности. Точное следованно жизни лишает искусство истинной универсальности и вневременности — качеств, которые отличают героя элиотовской драмы. Подлинная действительность для Элиота — жизнь духовная, доступная только некоторым избранным. Трагедия такой избранной личности, осужденной на жизнь в обществе, лишенном духовного сознания, все больше занимает поэта. Однако достижение этой высшей реальности духа, по Элиоту, возможно только через страдание.

Для поэта, несомненно, характерно трагическое мироощущение. Растерянность перед действительностью, предчувствие гибели цивилизации и человечества, признание таинственности и непонятности мира заставили его принять человеческое страдание как вездесущее, неразрывно связанное с самой природой человека. Человек должен смириться с универсальностью этого страдания, осознать его как свой религиозный и даже этический долг. Эта католическая жизненная философия, свойственная Элиоту, ведет к тому, что мысль о смерти становится центральной в его мировоззрении, а потому единственной целью, присущей человеку и оправданной этим мировоззрением, является стремление к бессмертию, возможному только в высшей, духовной реальности, к познанию которой можно прийти лишь через страдание. Если смерть — основное назначение человеческой жизни, то ничто в этой жизни не может занять прочного и постоянного места. Все должно быть подчинено одной цели — будущему бессмертию, что равнозначно спасению души. Отсюда и особое понимание человеческой свободы.