Чопорным блюстителям порядка и нравственности было от чего стыдливо морщиться и сетовать! Место действия пьесы Биэна «Смертник» — тюрьма; место действия «Заложника» — не то притон, не то самый что ни на есть низкопробный бордель в Дублине. Обитателей этого дома никак не заподозришь в добропорядочности. «А ну, пошли вон со сцены, погань проклятая!» — кричит проститутка женоподобным юношам, едва открывается занавес. «Порядочной проститутке тут копейки не заработать, когда кругом такие вот вертятся», — сетует она. Молодые драматурги, взяв зрителей за руки, отправились вместе с ними на рынки, в трущобы, в заведения, почище тех, какие возглавляла миссис Уоррен в Лондоне, Брюсселе и Вене, столкнули их лицом к лицу с бродягами, нищими и преступниками.
Уровень этот зависит от ситуации, в которую поставила человека жизнь, и от того, насколько полно он способен осознать трагическое начало земного существования. Мученичество отдельных избранных членов христианской общины должно повлиять на ее сплочение, раскрыть для непосвященных истинный смысл существования, привести их к сознанию, что жертвоприношение совершено для них. Интересно, что постепенно, особенно в послевоенных пьесах Элиота, трагическая фигура мученика все дальше и дальше отступает на задний план, и все более автор уделяет внимание тому, как совершенствуется общество, осененное тенью страдальца- Однако это дело будущего. К 30-м годам Элиота привлекает именно сам факт страдания. Он создает прежде всего ситуацию, которая ставит героя перед необходимостью выбора. Свобода героя заключается в этой возможности выбора внутри заданной ситуации. Именно выбор позволяет автору полностью воссоздать характер героя.
Все чаще всплывают имена Шоу и Шона ОКейси в качестве прямых предшественников современных английских драматургов. Появляются специальные статьи, исследования, посвященные этой теме. Известного театрального критика Кеннета Тайнана, первого и горячего пропагандиста Брехта в Англии, сравнивают с Шоу, выступившим в свое время с пылкой агитацией за идеи и произведения Ибсена, сделав его героем театральной революции в английском театре конца XIX в. Последнее сопоставление справедливо и плодотворно. Роли Ибсена и Брехта в самом деле аналогичны в развитии английского театрального искусства, прежде всего драмы. Соизмерим масштаб имен и сила и широта воздействия обоих авторов на европейскую театральную культуру. Аналогична и та степень субъективности и самобытности, с которыми проходило освоение общественных и художественных идей как Ибсена, так и Брехта в Англии.
Смещение фокуса внимания принципиально: пьеса не об одном человеке, обреченном на смерть, а о многих людях, остающихся жить; этим и определяется жанр пьесы- «комедия-драма» (термин принадлежит самому Биэну).
Произошла ли все-таки «революция» в английском театре? В чем действительная суть явлений, имеющих место на английской сцене в последние тринадцать-четырнадцать лет?
Два лица жестокости, то совмещаясь, то будучи противопоставлены, присутствуют постоянно, хотя в последнее время упор делается на противопоставляемую безликому миру абсурда эмоциональность. Это обнаруживается и в увлечении романами маркиза де Сада (о нем самом не так давно вышло несколько книг), и, если взять английскую драму, в пьесах Г. Пинтера, где героям грозит безымянная, неопознанная опасность, в пьесе Д. Радкина «К ночи», где группа садовых рабочих убивает в каком-то первобытно-кровожадном порыве не понравившегося им болтливого старика-ирландца. Кульминацией здесь, пожалуй, была пьеса П. Вайса «Марат/Сад» в постановке П. Брука.
Сын мелкого торговца Арнольд Уэскер до того, как стать драматургом, был поваром. Брендан Биэн провел несколько лет в тюрьме, осужденный за активное участие в деятельности ирландской подпольной политической организации. Лишь Джон Арден несколько отличался от своих товарищей по искусству — у него уже имелось законченное университетское образование, диплом архитектора.
Обращение Элиота к драматургии не было случайным. К середине 30-х годов он опубликовал много статей, посвященных проблемам поэтического театра и разработал основные положения своей эстетики. Кроме того, в этот период происходит переворот и в мировоззрении поэта. Элиот — нигилист и богохульник, ученик Мервина Бэббита, Бергсона, Брэдли и французских символистов — переходит в лоно английской католической церкви. Каковы бы ни были причины этого обращения, Элиот ко времени написания своей первой пьесы — не просто верный сын церкви, но воинствующий католик. Еще в начале 30-х годов он занимает ноет редактора журнала «Критерион». Оказавшись в оппозиции почти ко всем политическим течениям в период между двумя войнами, журнал этот явился рупором идей самых реакционных слоев английской буржуазии. Возможно, такое положение Элиота заставило его не только осознать необходимость защищать свою веру, но и стать одним из проповедников христианской доктрины.
Как и другие английские драматурги 50-х годов, Биэн естественно и принципиально демократичен в выборе и трактовке героев; он пишет о той среде, которую прекрасно знает по собственному жизненному опыту. В творчестве Биэна присутствуют идейные мотивы, характерные для всей английской драмы «новой волны»: критика фальшивых общих идей, иерархической общественной системы, утверждение прав человека из низов, но эти мотивы выражены драматургом по-своему, неожиданно и самобытно.
В деятельности Т. С. Элиота-драматурга эстетические задачи и художественный смысл творчества разошлись особенно далеко. В течение двух десятилетий Элиот готовил теоретическую базу для обновления современного театра. В течение двух десятилетий он сам писал драмы, строго следуя глубоко и тонко продуманной программе. Искомого обновления театра в результате не произошло. Переворот на английской сцене был совершен не Т. С. Элиотом, а «сердитыми молодыми людьми». Драма Элиота осталась явлением литературным