Сочетание народных реалистических традиций национального искусства
Спектакль Пикколо-театра
Наряду с освоением народных традиций национального искусства в творчестве Стрелера намечается в эти годы и другая линия, приведшая его впоследствии к эпическому театру Брехта.
Начало ее было связано с историческим театром Шекспира. Режиссеру были особенно близки шекспировские хроники, их эпический дух. На историческом материале хроник он ставил проблемы, которые больше всего волновали современного зрителя.
Привлекательность синтетической драмы
Однако сама по себе привлекательность синтетической драмы для современных композиторов не снимает основного противоречия оперного творчества наших дней — постоянных поисков новых путей и — одновременно — прочности, цепкости старых навыков оперного письма, приверженности традиционным формам. Преобразования в мире оперы велики, но ни один жанр не сохранил, пожалуй, столько традиционного, как опера. Эту избитость, изношенность приемов нередко пародировали сами композиторы. Достаточно вспомнить «Оперу нищих» в Англии XVIII в. или «Любовь к трем апельсинам» Прокофьева. Сравнительно свежий пример — «Карьера мота» Стравинского (1951), где весь привычный арсенал оперных средств есть одновременно предмет и любования, и насмешки. Сочиняя в свои поздние годы «Карьеру мота», Стравинский не хотел и не мог работать «всерьез» в оперном жанре. Театр Стравинского известен по его «Истории солдата», где рассказчик и мимический актер порознь разыгрывают одну и ту же ситуацию, по его опере-пародии «Мавра». (Опера «Соловей» в этом смысле — явление побочное, не имевшее продолжения.)
Хор пожарников
Все особенности проявили себя в творчестве наиболее оригинального представителя швейцарской школы интеллектуалистов — Макса Фриша. Героем его драматургии является безответственный представитель толпы, обыватель. В этом смысле Фриша можно считать прямым последователем Брехта. В пьесах «Андорра» и «Бидерман и поджигатели» Фриш по-брехтовски исследует пристально и беспощадно весь механизм «шкурных» интересов трусости, эгоизма и безответственности толпы Бидерманов, поведение которых и приводит к тому, что они преспокойно терпят у себя на чердаке баки с бензином, холуйски угощают «поджигателей» жирным гусем (снова этот пресловутый символ немецкого филистерства — гусь!) и угодливо дают в руки «поджигателей» спички; затем удивляются, что в их доме начинается пожар.
Строитель собственной империи
Служанка от них уходит, а дочь, оказавшись на площадке, не может вернуться, так как дверь таинственным образом захлопывается. В третьем акте отец уже один появляется на чердаке, преследуемый шумом. Дальше идти некуда, он умирает. Кроме персонажей со словами, на сцене постоянно присутствует бессловесное существо Шмюрц, хромающее, в окровавленных бинтах, одетое в тряпье. Действующие лица, кажется, не замечают и не упоминают его, но постоянно обрушивают на него удары, особенно в минуты раздражения. Непосредственно перед смертью отца падает и Шмюрц.
Конечное существо
Человек есть конечное существо, в нем не раскрывается бесконечность, и смерть принадлежит к его структуре. Сартр и Симона де Бовуар готовы видеть в смерти полояштельные достоинства. Мне представляется эта современная направленность поражением духа, упадочностью, смертобожничеством.
Четверть века
Четверть века, о которой мы говорили, ознаменовалась зрелым творчеством Брехта, Ануйля, драматургов, по праву занимающих видное место в художественной культуре XX в. Этот период ознаменовался появлением ряда новых имен, ярко вспыхнувших на театральном небосклоне: Сартр, Камю, Уильяме, Миллер, Дюрренматт, Фриш, Ионеско, Беккет, Ос-борн, Диленп, Уэскер, Олби, Хоххут, Вайс… Мы назвали не всех, чьи имена привлекли публику в театр, но, как бы ни относиться к каждому в отдельности, нельзя не заметить большого разнообразия методов, осуществленных в драме последних десятилетий.
Сценические установки
Иногда сценические установки представляют собой более сложные конструкции (как, например, в «Заложнике» — театр «Уоркшон»), но, как правило, это архитектурная, функциональная декорация, а не живописная.
Отказываясь от внешнего правдоподобия, иллюзионизма, режиссеры освобождают сцену от всего лишнего, от всяких исторических и бытовых подробностей. «Наша сцена предлагает себя во всей своей обнаженности: никаких украшений, никакого эстетического обмана, никакой декорации»,- пишет Вилар. Лишь минимум аксессуаров, определяющих место и время действия. Намеки, знаки (разумеется, понятные, реалистические) — вместо обозначения, внушение — вместо описания. И только благодаря гармонии всех компонентов и главным образом выразительной силе игры актеров спектакль обретает свое истинное время, место и значение.
Определеннее других драматургов
Определеннее других драматургов выразил Уэскер и новый порыв всей современной английской драмы к социалистическим идеалам, несмотря на разочарования и сомнения в путях движения к социализму, несмотря на смятение, охватившее души молодежи, а также желание искать и находить при этом новые, собственные пути. Идеи социализма — это не только прошлое 30-х годов, о котором тоскуют английские авторы. С социализмом связывают они и будущее человечества. Уэскер осуществляет эти самостоятельные поиски новых путей как бы непосредственно на наших глазах: он предлагает один путь, исследует и отвергает его, затем обращается к следующему и т. д. Так, вся пьеса «Я говорю об Иерусалиме» представляет собой рассмотрение своего рода утопического эксперимента в духе Уильяма Морриса, пред-принятого сестрой Ронни Адой и ее мужем Дейвом: удалившись в Норфольк, они хотят построить там социализм для себя, некий личный социализм в изолированном уединенном мирке. Уэскер с интересом анализирует идеи супругов, их образ жизни. Но у него хватает мужества показать и даже объяснить крушение заведомо обреченного на неудачу опыта.
Вторая мировая война
Вторая мировая война в отличие от первой сама носила революционный характер, то была война за демократию и за права человека.
Собственный «театр абсурда»
Современная английская драма
Драматизм образа Юрека
Конец Колина
Вторая поправка Мерсера
Первая поправка
Атмосфера страха
Творческая эволюция
Эксперимент строительства социализма
Внешняя картина