Театр Орфа

Театр Орфа, сложившийся в 30-40-х годах под влиянием новаторских идей начала века, в известной степени противопоставлен «театру иллюзий», господствовавшему в опере. Вместо буквально и однозначно понимаемого сюжета Орф предлагает иносказание, аллегорию, символ. Вместо действия — иллюстрированный «сценическими картинами» рассказ. Вместо динамичной драматургии — нарочитую статику «картин»; вместо индивидуализированного образа — обобщенный «тип», вместо максимального перевоплощения актера — его «отчуждение» от образа.

Гибкое сочетание элементов музыкального и драматического театра помогает Орфу сохранять полный текст выбранного им источника. Он не приспосабливает словесный текст к сцене, а выбирает, как правило, исконно-сценические произведения или создает всю пьесу сам, от начала и до конца, как композитор, драматург и режиссер. Одним из сильнейших выразительных компонентов спектаклей Орфа является речь действующих лиц. Орф при этом не остается в рамках одного национального языка, а использует старобаварский диалект, латынь, старофранцузский, классический греческий. Национальный колорит речи он ощущает как мощный источник красочности, далеко не полностью исчерпанный искусством.

Орф всегда определенно трактует пространство сцены. Это не обычная игровая площадка оперного театра. В «Антигоне» и «Царе Эдипе» — орхестра греческой трагедии. В «Луне» и «Кармина Бурана» — символическое пространство teat-rum mundi, где наглядно представлены «движущиеся силы бытия»: «колесо мироздания», «колесо Фортуны», «ход времени» и различные наивно схематизированные атрибуты «мирового порядка».