Трагедия Антигоны

Трагедия Антигоны чиста и возвышенна. Это жертвенный подвиг. Трагедия Креона страшна и черна. Это картина разрушения личности, борьба с самим собой, гибель в пустоте, без опоры на какие-либо «моральные ценности» — при полном осознании вины и катастрофы.

Последняя треть пьесы начинается жутким прорицанием слепого Тиресия, свистящим и завывающим, похожим на крики хищных птиц и лай шакалов, терзающих непогребенный труп Полиника. И далее, до самого конца, все так же наполнение, так же глубоко и сильно, как в уже завершившейся драме Антигоны. Индивидуализация Гемона выглядит особенно необычно. В других случаях это лицо эпизодическое (Ануйль, Кокто, да и Софокл). У Орфа Гемон отделен от всех действующих лиц, в том числе и от Антигоны, своей интонационной сферой. Это наиболее светлый образ, сначала жизнерадостно-наивный, экзальтированный своей верой в справедливость мира и человечность разума, направляющего действия «власти». Потом мы видим героический протест, слышим голос мужчины, защищающего свою честь, голос борца, которого не останавливает сознание обреченности. Все это происходит в одном диалоге с Креоном: больше Гемон не появляется. Лишь он один наделен у Орфа гимнически-свет-лыми мелодиями, расцветающими в бурном экстазе. Это экстаз любви, и тема любви широко развита здесь, как и в других произведениях Орфа, трижды восславившего Эрос в «Триумфах», а в «Антигоне» создавшего один пз самых сильных и драматичных своих «гимнов Эросу».

…После ухода Гемона звучит хор «Geist der Liebe», свободный от метрических ограничений тактовой черты, текущий, как водопад, в виртуозных фигурах использующий высокие мужские голоса как инструментальные тембры, а вслед за хором — короткая каденция флейты, единственная во всей обширной партитуре,- на звуках того диатонического «ряда», который принадлежал одному лишь Гемону.