Вторая мировая война

Вторая мировая война в отличие от первой сама носила революционный характер, то была война за демократию и за права человека.

В схватке с самой идеей абсолютной государственности в ее открытом, тоталитаристском и нацистском варианте интеллектуализм как художественное направление тогда отстоял суверенные права личности, неореализм — суверенные права народа.

И пока шла речь о правах, оба направления были необходимы и незаменимы. Как только возникла проблема: как жить, в чем смысл того самого бытия, которое отстояли с оружием в руках, народы, как устроить и перестроить общество, в чем состоит высокое, не утилитаристское, а истинное призвание человека в мирных условиях,- так оба связанные с войной направления обнаружили свою недостаточность, неполноту, ограниченность, исторические границы их были уже отмечены.

Как только на повестку дня стал вопрос о счастье, выяснилось, что трагизм человеческого существования не исчерпывается прямой антитезой рабства и свободы, тирании в геройства, палачей и жертв. Как только психологический анализ углубился, обнаружилось, сколь сложны и противоречивы переплетения всех этих резких черт, как в палаче сидит жертва и делает его палачом из слабости; и наоборот, в иной «жертве истории и ситуации» тайно гнездится не выявленный трус и палач.

Кризис французского интеллектуализма в области художественного творчества был неизбежен прежде всего как кризис мысли. Сартру и его школе казалось, что стоит только человеку узнать, что он свободен, чтобы он стал действительно свободен; если убрать «условия колючей проволоки», убить тиранов, то тогда уж наверняка человек станет самим собой или достоин самого себя. А если не станет? И как остаться человеком в концлагере, в условиях небытия, «отсутствия»; остаться человеком, не став при этом ни жертвой, ни палачом, ни героем.