Насколько марксистской является концепция П. Вайса, об этом можно спорить. Он, во всяком случае, хотел бы, чтобы его считали марксистом, что на Западе в наше время встречается не слишком часто в среде интеллигенции. Думается, что в оценке пьесы прав опять же Питер Брук: «Очевидно, что она не полемична в том смысле, что она не защищает определенного тезиса и не выводит из действия никакой морали. Ее композиция, подобная призме, такова, что обобщающую идею невозможно найти в последних репликах пьесы, ее нельзя свести к простому лозунгу. Но она твердо на стороне революционных перемен. Вместе с тем в ней ощущается понимание всех элементов ситуации, связанной с насилием, и все это ставится перед зрителем как мучительная проблема.
Успех современных драматургов Бентли связывает с их борьбой против этих суррогатов, с проявлением в их методе «подлинных» жанровых особенностей (например, мелодрама у А. Миллера и Теннеси Уильямса).
Положение такое же, какое было у нас до революции. Напомним, что театром Чехова и Горького мог стать только русский Художественный театр, находившийся в оппозиции к искусству господствующих классов.
Одна из простейших сложностей этого рода состоит, например, в том, что в таких сильных капиталистических странах, как США и Англия, рабочий класс активен преимущественно в борьбе за свои экономические интересы, добиваясь все большего материального благополучия в рамках существующей общественно-политической системы. Ничего подобного тому, что имело место в 30-е годы, после мирового экономического кризиса, в названных странах не наблюдается. Но и там, где старые, привычные и понятные формы общественно-политических противоречий сохраняются,- во Франции, в Италии,- театр почти не фиксирует их. Я не могу предложить объяснения, но это факт. Только кино в искусстве неореализма в некоторой степени отразило прямые противоречия общественно-политической жизни.
Только тогда выявляется поэзия этого «парадоксального театра, который рядится в одежды самой жизни, а не искусства». «Поэзия «Приведений» лежит за гранью слов, в дета визированном действии, там, где Ибсен с точностью угадал трагический ритм человеческой жизни, проявляющий себя в тысячах мелких узоров». Поэзия чеховской драмы заключается в проникающем пьесы Чехова чувстве единого действия: «Он предлагает нам различные варианты рационализации мира, различные образы и различные чувства, несводимые к одному чувству или к одной идее, указывающие на действие, на сцену, данную нам до всяческих рациональных формулировок и вне эмоционально окрашенных мнений тот или иного из персонажей» «.