Точка зрения

К тому, с чего интеллектуалисты французской школы начинали в 30-е годы. Другими словами, получается, что не стоило так заострять интеллект, если он не способен дать ничего нового.

Такая точка зрения подсказывается искусством и настроениями 50-х годов. Эпоха 50-х годов — время особое в Европе. Это время отчаяния. Время разочарования в философских, социальных и исторических итогах второй мировой войны. Время крушения тех самых «идеалов действия», во имя которых интеллектуалисты боролись на всех этапах своего развития. Во имя которых три поколения людей жили и умирали в течение всей первой половины века и которые были проанализированы вдоль и поперек всеми европейскими интеллектуалистами, начиная с Ибсена и кончая Брехтом. (Брехт в его послевоенном театральном воплощении имел мировое значение, в те же 50-е годы он перешел все государственные границы, а также границы «чистого интеллектуализма».)

Пятидесятые годы словно бы устроили смотр всем художественным направлениям века, и выразительная картина этапов развития европейского интеллектуализма, с точки зрения этого десятилетия, стала выглядеть по-иному. Момент некоего высвобождения интеллекта от старого гуманистического идеала обозначен был Ницше. Ибсен после этого и в связи с этим исследовал героический разум, утвердил независимость гордого волевого начала, исходя из того, что «старый гуманизм», концепционно сформировавшийся в эпоху Возрождения, измельчился и измещанился к концу XIX в. Ибсенизм противопоставляет себя дробности естественнонаучных концепций личности, позитивизму в философии и прагматизму, принципу утилитарности человеческих поступков. С точки зрения 50-х годов, этот максимализм, этот брандовский лозунг «все или ничего», мятежный и допускающий очень многое, вполне достоин уважения, поскольку он принадлежит историческому прошлому.